Уличная еда

Российскому человеку невозможно себе представить, чтобы на любой улице, в любом переулке можно было встретить чуть ли не через дом, а иногда и в каждом доме на первом этаже заведения, которые называются "сяо чи" (маленькая еда). Иногда это больше похоже на кафе, иногда на столовую, а иногда… ну как назовешь такое место: небольшая плита, прямо на улице под тентом, а рядом – три-четыре столика или, наоборот, один длинный стол, а за ним несколько стульев. Каждое такое сяо чи имеет свой профиль: в одном готовят лапшу, в другом – овощные блюда, в третьем – пельмени, в четвертом – сладкое. И, конечно, в каждом – без ограничения овощи, зелень, фрукты.

Мой приятель Го Лунг, например, владеет "лапшовней": у отца он научился варить лапшовый суп с рисовой водкой и различными приправами. Вообще-то по образованию Го Лунг филолог, он даже защитил диссертацию на тему: "Отражение русской жизни в современной литературе". Собирался заниматься наукой, но как раз в это время его отец, унаследовавший небольшую "лапшовню" от своего отца, пожаловался, что сил больше не хватает. Его жена, мать Го Лунга, тоже уже не в состоянии помогать мужу. Не может ли сын хотя бы временно их поддержать? Не сворачивать же бизнес, который приносит хоть и небольшой, но устойчивый доход.

– Отец ни на чем не настаивал, но я, почти не раздумывая, согласился. Почему? Во-первых, потому что, по тайваньским обычаям, если родители уже не могут содержать себя, старший сын обязан о них позаботиться. Во-вторых, наукой, особенно гуманитарной, больших денег не заработаешь, а мне нужно было становиться на ноги, я хотел приобрести хорошую машину (сейчас у него последней марки "мерседес"), купить квартиру. Ну а в-третьих, я был уверен, что бизнес – это ненадолго. Оказалось – надолго, может быть, даже до конца жизни.

– Так затягивают деньги? – спрашиваю я.

– И деньги, конечно, тоже. Но, главное, само дело. Я стал его развивать очень успешно: увеличил помещение, прибавил столики. Потом открыл филиалы. Это ведь тоже очень увлекательно – расширять бизнес. Для этого требуется много энергии, сообразительность, интеллект…

– Интеллект?

– Да, а как вы думаете? Мне мой филологический "бэкграунд" многое дает, например, понимание людей, умение с ними общаться.

– Ну а как насчет… как бы это сказать, насчет самой сферы деятельности? Трудиться в торговле после университетской среды…

– Ах, вот вы о чем! Нет, никакой социальной неполноценности я не чувствую. Работа, она и есть работа, если ты ее, конечно, хорошо делаешь.

Эту философию разделяет и его жена Виолетта. Она тоже помогает мужу делать лапшу, готовить из нее суп и другие блюда. Я специально дожидаюсь, когда мы останемся с ней одни, чтобы задать свой вопрос:

– Виолетта, скажите откровенно, как себя чувствует звезда подиума в роли повара?

– Отлично, – вполне искренне отвечает она. – Дело в том, что здесь, в Тайбэе, владельцы ресторанов, кафе, столовых в большом почете. Повар – престижная профессия. Вы, наверное, слышали, что Тайвань называют Меккой еды? И каждый, кто к этому причастен, чувствует себя как бы частью этого имиджа.

Я спрашиваю Виолетту, готовит ли она дома блюда из меню своей "лапшовни". Она отрицательно мотает головой и говорит, что вообще редко кашеварит дома, как и большинство тайбэйских женщин. Зачем тратить время на то, что можно принести "с улицы".

– Но ведь домашняя еда все-таки питательнее, да и дешевле, – возражаю я.

– Как раз наоборот, – уверяет меня Виолетта. – Еда "с улицы" и качественнее, и не так дорога, как домашняя.

Да, в этом я имела возможность убедиться много раз: "уличная еда" готовится по высшим санитарным стандартам, с учетом питательных свойств разных продуктов и их грамотных соединений. Кроме того, здесь всегда соблюдаются строгие гигиенические нормы.

Однажды я попросила в столовой положить мне пару коробочек с блюдами, которые собиралась съесть на ужин. Деньги в кассу заплатила, а коробки забыла на столе. Через два часа, уже дома, обнаружила эту оплошность и поплелась обратно. Коробок на столе не было. Я спросила уборщицу, не видела ли она мою покупку. Она ответила, что пришла час назад, и на столе ничего не было. Тут я увидела, что все лица – и кассирши, и раздатчицы – другие: пришла новая смена. Я уже собиралась вновь покупать себе ужин, но меня заметил старший менеджер. "Наконец-то вы пришли, – радостно воскликнул он. – Я жду вас уже два часа. Повторите, пожалуйста, что вы купили". Я повторила, и раздатчица стала набирать еду из кастрюль в новые коробки.

– А нельзя ли мне взять те, за которые я уже заплатила?

– Нельзя, – ответил менеджер, – мы их выбросили.

– Почему? – уже недовольно спросила я. – Если вы меня ждали, зачем же было выбрасывать?

– Но ведь еда стояла тут целый час, за это время она уже потеряла свежесть, – объяснил менеджер. – Мы вам сейчас положим те же блюда, только прямо с плиты.

Вздохнув (жаль платить дважды), я подошла к кассе расплатиться, но менеджер удивился:

– Зачем? Вы же уже заплатили. Больше не надо.

По мнению филиппинской журналистки Мари Филициано, "в Тайбэе трудно найти плохую еду, независимо от того, где ты ешь и сколько это стоит. Тайваньские повара чрезвычайно внимательно следят за полезностью своих блюд".