Глава 15. ПЕТИГРЮ ИЗЛИВАЕТ ДУШУ

— Возьмите еще виски, Макуильям, — предложил Петигрю.

Это было не предложением, а просто констатацией факта. Шеф полиции возьмет еще порцию виски, и она исчезнет так же быстро и без видимого эффекта на пьющего, как те две порции, которые предшествовали обеду, и еще две, которые наверняка последуют до конца вечера. Это был уже второй визит Макуильяма к Петигрю, и тот начал серьезно прикидывать, что ему делать, если расследование смерти мисс Карлесс продлится, исчерпав его весьма скромный запас виски.

— Благодарю вас. — Начальник полиции налил себе из графина щедрую порцию виски, чуточку разбавил его содовой и одним глотком наполовину осушил бокал. — В холле я оставил для вас пару бутылок, — добавил он.

— Вы… что сделали? — кисло переспросил Петигрю.

— Я никогда не мог понять, — Макуильям задумчиво разглядывал бокал в руке, — почему в наши дни нехватки продуктов и распределения их по карточкам гости считают приличным приносить с собой пакетики чая и сахара и эти крохотные пачки маргарина для хозяев, когда само собой разумеется, что их будут угощать по их выбору более вкусными и — простите, что говорю об этом, гораздо более дорогими. Сам я весьма равнодушен к чаю, а еще больше к сахару, но, как вы наверняка могли заметить, люблю как следует выпить вечером. Поэтому, повторяю, я оставил для вас в холле две бутылки.

Петигрю хотел было возразить, но передумал. В голосе полицейского была такая решительность, а его подбородок так упрямо выдвинулся вперед, что любые доводы против отпадали.

— Очень любезно с вашей стороны, — с опозданием нашелся он.

— Не стоит. Это лишь вопрос справедливости.

Макуильям очень трогательно старался, чтобы вопрос о благодарности больше не всплывал.

Петигрю взял иной курс:

— Что ж, раз такое дело, пожалуй, я выпью с вами еще стаканчик.

Начальник полиции сразу оттаял.

— Этого я и ожидал, — сердечно признался он. — Ваше здоровье, дорогой сэр!

По взаимному соглашению во время обеда они не говорили о цели его визита. Макуильям оказался очень приятным гостем, с широким кругом интересов и обладающим даром беседы, что сразу одобрила Элеонор. Только теперь, когда был выпит кофе, мужчины уединились в уютном уголке, который Петигрю удостаивал названия студии, чтобы обсудить дело. Однако казалось, Петигрю не испытывал желания приступить к обсуждению. Он смешал себе виски с содовой, угостил сигаретой гостя, закурил сам, хлопотливо искал пепельницы, а потом долго пристраивал их поудобнее, после чего устроил целую кутерьму, взбивая подушки у себя в кресле. Наконец со смущенным видом он молча уставился на электрический камин, который обогревал маленькую комнатку.

— Видимо, вы горюете, — неожиданно нарушил молчание Макуильям, — что это не старинный добрый камин.

— А?

— Чтобы можно было им заниматься. Ну, тыкать в дрова кочергой, подкладывать уголь, или раздувать пламя мехами, или просто проклинать идущий от него дым. Что-то такое, что могло бы вас занять и оттянуть неприятный момент.

Петигрю виновато покраснел и усмехнулся. Он обнаружил, что не может раздражаться на этого человека, каким бы дерзким он ни казался.

— Мне кажется, что я вызвал вас по фальшивому предлогу, — признался он.

— А мне казалось, я сам напросился.

— В таком случае позволил вам прийти по фальшивому предлогу.

— Может быть. Хотя думаю, вряд ли вы устроили бы такую суматоху, если бы вам только и нужно было сообщить мне, что вам нечего сказать. В любом случае у меня есть еще несколько отчетов, которые поступили за эту неделю и которые я хотел бы оставить вам. Но мы обсудим их позже. А сейчас я хочу послушать.

— Не знаю, что вы ожидаете услышать, но если готового объяснения, как и кем было совершено это убийство, то его вы не получите. Вы просили меня держать открытыми глаза и уши, что я и делал, но ни зрение, ни слух не отличаются у меня особой остротой, и у меня нет дара добывать признания, у меня нет ни глоточка свежей информации, которая уже не была бы вам известна. Кроме одной. Сейчас я к этому подойду, и вы можете делать с ней что пожелаете. Лично мне кажется, что она только добавляет трудностей. Вот она: миссис Бассет совершенно права, когда утверждает, что ее часы — надежный показатель времени. Я убедился в этом без посторонней помощи благодаря превосходно проделанной позавчера детективной работе.

— Гм! — пробормотал Макуильям и налил себе новую порцию.

— На этом начинается и кончается мое фактическое участие в разрешении проблемы, — продолжал Петигрю. — А теперь перейду к своим общим впечатлениям. Я считаю это тщательно спланированным преступлением, совершенным по веской и непреодолимой причине. Если я прав, то вижу только одного человека, который мог иметь такой мотив или способен на такой план. В то же время факты, которые инспектор Тримбл так терпеливо собирает, доказывают совершенную невозможность того, чтобы преступление совершил именно этот человек. Надеюсь, я ясно выразился?