Глава 8. В УИМБЛИНГХЭМЕ

— Итак, все сводится к тому, что кто-то решил меня по-глупому разыграть, — мирно произнес судья за вечерним чаем. — Еще кто-то написал мне пару оскорбительных анонимных писем. Кто-то третий, возможно затаивший на меня обиду, — на свободе. Нет ни малейшей причины подозревать, что эти три факта в какой-то мере связаны между собой. Ни один из них — ни вместе, ни по раздельности — не должны вызывать малейшей тревоги. Предлагаю не обращать на них внимания.

— Боюсь, ты ошибаешься, Уильям, — твердо отозвалась жена.

— Моя дорогая, я обдумал этот вопрос со всех сторон после того, как сегодня утром Флэк изложил свою версию. Я знаю, ты его не высоко ценишь, но он разумный человек, и думаю, он знает, о чем говорит. Я все тщательно проанализовал…

— Я заметила, что сегодня в суде ты что-то обдумывал, — съязвила Хильда. — Мне было интересно, что занимало твои мысли. Что же касается меня, то я считаю — думать здесь не о чем. Бесспорно, это не просто совпадения. Инстинкт подсказывает мне…

— Инстинкт! — произнес судья с вежливой издевкой и взмахнул руками.

— Инстинкт, — твердо повторила она. — Я инстинктивно чувствовала с самого начала этой выездной сессии, что вокруг тебя сложилась опасная, угрожающая атмосфера, и считаю, что мы должны с этим бороться.

— Думаю, с атмосферой очень трудно бороться, — заметил Барбер. — Мой инстинкт, если использовать это понятие, подсказывает мне совершенно противоположный вывод. Я уверен, с этого момента и до конца сессия будет проходить нормально и спокойно, если только, конечно, не будет бомбардировок, о которых так много говорят, однако, полагаю, бомбить будут не больше, чем сейчас. Господин секретарь, еще чашку чаю, пожалуйста.

Дерик налил чай и, воспользовавшись моментом, предложил оставить вопрос открытым.

— Завтра мы едем в Уимблингхэм, — сказал он. — До этого в двух городах случились подозрительные инциденты. Если что-нибудь случится в третьем, тогда, я думаю, можно быть уверенными, что это не совпадения.

Судья с готовностью его поддержал:

— Конечно, давайте отложим вынесение приговора. И если после Уимблингхэма я встречу вас живыми и невредимыми, то будем считать, что период невезения — именно так я бы его назвал — закончился.

— Очень хорошо. — съязвила Хильда, — но тебе не надо будет меня встречать. Я еду в Уимблингхэм вместе с тобой.

Дерик не понял сразу, отчего лицо судьи приобрело выражение крайнего изумления.

— Ты едешь в Уимблингхэм? — переспросил Барбер. — Ты это серьезно, Хильда? Но ведь ты знаешь, что ни одна из жен судей никогда не появлялась там.

— Я еду в Уимблингхэм, — твердо повторила Хильда. — И поеду во все города округа. Я чувствую, что обязана быть рядом с тобой.

— Я польщен твоей заботой о моей безопасности, — отозвался судья, — но, мне кажется, ты не представляешь себе, что тебя ожидает. Там ведь такая гостиница…

— Отвратительная гостиница, — кратко уточнила леди Барбер. — Это всем известно. Тем не менее некоторые неудобства я смогу вытерпеть, но рисковать твоей безопасностью не намерена.

Барбер пожал плечами:

— Ну хорошо, если ты так настаиваешь, но не говори потом, что я тебя не предупреждал. К счастью, мы там пробудем совсем недолго. Полагая, что за всеми этими случаями нет ничего серьезного, я беспокоюсь лишь о том, что твои планы нарушатся.

— Никаких особых планов у меня нет. В Лондоне не предвидится никаких мероприятий, заслуживающих внимания. Я хотела еще раз встретиться с Майклом, но это может подождать. Кстати, я получила от него письмо, которое хотела бы обсудить с тобой, когда будет время.

Дерик понял прозрачный намек и вскоре тактично удалился.

Хильда проследила взглядом за уходом секретаря судьи и, как только за ним закрылась дверь, вынула из сумочки письмо.

— Майкл связался с уполномоченными Себальда-Смита, — сказала она.

— Да?

— Он требует пятьдесят тысяч фунтов.

— Пятьдесят тысяч?! — Судья вздрогнул так сильно, что чуть не упал со стула. — Но это абсурд!

— Естественно. По всей вероятности, они приводят доводы, что он изувечен на всю жизнь и его карьера пианиста закончена. Конечно, доходы Себальда в последние годы были…

— Могу себе представить. Но пятьдесят тысяч!

— Я, разумеется, напишу Майклу и скажу ему, что это выходит за пределы разумного. Он хочет знать, какие встречные доводы хотим предложить мы.

Барбер в раздумье почесал макушку.

— Очень трудная ситуация, — пробормотал он.

— Я знаю, но это утверждение ничего нам не дает. — А поскольку Барбер отрешенно молчал, Хильда нетерпеливо продолжила: — В конце концов, Уильям, тебе часто приходилось давать советы клиентам по таким проблемам. Постарайся думать об этом как о предложенном тебе деле. Что бы ты посоветовал?

Судья печально покачал головой.

— Ничего не выйдет, — простонал он. — Такого случая не было — никогда!

— Любой участвующий в тяжбе думает так о своих проблемах. Ты сам так часто говорил.

— И это истинная правда. Но сейчас случай особый. Ведь я — судья Высокого суда правосудия.

— Ты также говорил, — продолжала гнуть свою линию Хильда, — что никто не компетентен в достаточной степени, чтобы быть советчиком самому себе. А что, если ты, например, посоветуешься с другими судьями?