Глава 16. ГОВОРИТ ФЭНШОУ

Пятница, 20 ноября

Была середина дня. Изингтонская полиция засвидетельствовала добропорядочность Колина Джеймса, и он вернулся к своим зернам и семенам. Теперь ожидался еще один посетитель, для которого с необычайной тщательностью расставлялись декорации. Для него приготовили удобное низкое кресло, поскольку инспектор убедился на опыте, что люди становятся куда более словоохотливыми, когда чувствуют себя непринужденно, и в то же время тот, кто задает вопросы, имеет преимущество, если он сидит выше человека, которого допрашивает. "Если бы свидетелей помещали внизу, на местах для адвокатов, вместо того чтобы затаскивать их на трибуну, на один уровень с судьей, лжесвидетельства было бы куда меньше", — любил повторять Маллет. Это кресло было расположено так, чтобы сидевший на нем находился лицом к свету, и в то же время открытая пачка хороших сигарет была положена на угол письменного стола инспектора, так чтобы до нее было легко дотянуться. В другом конце комнаты неназойливо расположился стенографист.

Когда, к удовлетворению инспектора, все было устроено, пришлось еще подождать. В комнате воцарилась тревожная атмосфера ожидания. Франт, у которого были не такие крепкие нервы, как у его начальника, с трудом переносил молчание.

— Как вы думаете, что он придет нам рассказать? — спросил сержант.

— Не имею ни малейшего понятия, — последовал ответ. — Но я не удивлюсь, если в конечном счете это окажется чем-то совершенно незначительным. В этом деле так много концов, что я начинаю задаваться вопросом, найдем ли мы когда-нибудь ниточку, которая выведет нас куда-то. — Инспектор помолчал какой-то момент, а потом, как будто почувствовав, что сержанта угнетает эта напряженность, заговорил на другую тему: — Как вы нашли рассказ Джеймса?

— Думаю, мы почерпнули из него нечто очень ценное, — ответил Франт. Имя, описание, паспорт — все это не может быть совпадением.

— Да, я согласен — такое крайне маловероятно. Но видите, к чему нас это привело? Мы просто отодвинули начало этой истории на месяц или больше. Все это означает, что еще в августе кто-то решил выдать себя за мистера Джеймса.

— Он не мог знать заранее, что подберет паспорт, — возразил Франт.

— Нет, не мог. Но, найдя его по счастливой случайности, наверняка сразу же понял, на что его можно употребить. А иначе почему не вернул его или не отдал в полицию, как поступил бы на его месте любой честный человек? Я все больше и больше убеждаюсь, что нам приходится иметь дело с очень опасным и умным человеком. Как видите, он не только ничего не упускающий из виду и смотрящий далеко вперед заговорщик, но и человек, который может ухватиться за подвернувшийся шанс и приспособить его к своим планам.

— Конечно, мы не можем быть уверены, что это был один и тот же человек — тот, который украл паспорт; и тот, который впоследствии им воспользовался, — вставил сержант. — Любой жулик может обрадоваться случаю стащить такую вещь, особенно когда у него есть основания считать, что ее потом не хватятся.

— А потом продать его кому-то, кто знает, что с ней делать? Возможно, вы и правы, Франт. Но с какой стороны на это ни посмотришь, мы остаемся все в том же жалком состоянии неопределенности. Этот человек хотел замаскироваться — и избрал наилегчайший представившийся ему способ. Фальшивая борода — это легко, фальшивый живот — не намного труднее, если задуматься, особенно когда надо выдать себя за человека с худым лицом и большим туловищем. Потом он захотел, чтобы его порекомендовала банку компания, и устроил дело так, что любой директор из полудюжины мог подписать это письмо. Мы начинали с непреложных фактов — что его звали Колином Джеймсом и что его рекомендовал лорд Генри Гейвстон. Но, увы, ни настоящий Джеймс, ни Гейвстон абсолютно ничем нам не помогли.

— И я также не представляю, — Франт кивнул на дверь, — чем может помочь нам в этом отношении Фэншоу.

— Даже если предположить, что он этого хочет, в чем я почему-то сомневаюсь, — добавил Маллет. — А что может знать Фэншоу о Джеймсе?

— Вы имеете в виду настоящего или липового?

— Липового, конечно. Назовем его Джеймсом Вторым, если хотите.

— Я думаю, Старый Претендент [11] здесь больше подходит, — заявил сержант.

Маллет наморщил нос — верный признак того, что он был раздражен. Его образование не включало в себя обширного курса истории, и у него возникло смутное ощущение того, что его подчиненный рисуется. Но прежде чем он успел придумать ответ, дверь распахнулась, и им объявили о приходе Фэншоу.

Четыре года тюремной жизни оставили мало отметин на бывшем председателе "Фэншоу банк". Его кожа, всегда бледная, возможно, стала еще чуточку белее, худое лицо слегка осунулось, но в остальном Маллет не заметил никаких перемен в человеке, которого он видел на скамье подсудимых в Олд-Бейли [12]. Голос, когда Фэншоу заговорил, тоже оказался тот же самый — негромкий и интеллигентный, с оттенком цинизма, таящегося под гладкой поверхностью, намек на скрытое, решительно сдерживаемое пламя. Джон Фэншоу был совсем другого склада, чем финансист, с которым так часто связывали его имя. Человек с утонченным вкусом, он в дни своего процветания жил обособленно от внешнего мира. Был способен наслаждаться богатством без высокомерия, точно так же, как без нытья встретил разорение и позор. И в хорошие, и в плохие времена ему словно придавал силы какой-то скрытый источник стойкости, никогда не покидающая его природная гордость.