Детство Шарьяра и Анжим. Песнь первая.

О том,

как великий хан Дарапша

задумал жениться на трех красавицах-сестрах

из соседнего города,

как послал к ним сватом своего визиря Томана,

и о том, как трудно бывает решить,

стоит или не стоит

обменять на золото своих любимых дочерей

Все на свете одно с другим сплетено:

Если сбыться чему-нибудь суждено,

Как ни пробуй этому помешать,

Что назначено, сбудется все равно!

Да, не знает никто о своей судьбе —

От великих владык до простого раба,

Но порой даже трудно представить себе,

От каких мелочей зависит судьба,

И бывает судьба — как бурливый поток,

А бывает — как тоненький волосок!

Если б не был бездетным хан Дарапша,

Если б скорбной не стала его душа,

Если б силы владыка в себе не нашел

Бросить все — и дворец, и венец, и престол,

Если б он не надел простую чалму

И не взял бы нищенскую суму,

Не ушел бы, смиренный, святым путем,

Не забрел бы в соседний город пешком,

Если б он не заметил в тиши ночной,

Как сидят за работою три сестры,

Не услышал бы голоса Гульшары,—

Жизнь его была бы совсем иной,

Да и в мире, где долго царило зло,

Где сердцами мстительный дух владел,

Много новых злодейств и ужасных дел,

Но зато и великих, прекрасных дел

Никогда совершиться бы не могло,—

Что назначено, сбыться бы не могло!

Но уж так было, видимо, суждено,

Чтобы хан в окно заглянул, как вор,—

Ни в какое другое, а в то окно,

Где увидел за прялками трех сестер,

И почувствовав новых надежд прилив,

И жениться на трех сестрицах решив,

Не раздумывал долго великий хан,

Был он сердцем, как юноша, нетерпелив.

Уходил из дворца удрученным он,

А вернулся домой окрыленным он,

И за долгий путь исхудав, устав,

На кровать позолоченную упав,

Так в ту ночь властелин храпел, говорят,

Что казалось, колеса арбы скрипят,

По ухабистой мостовой гремят!

И никто до рассвета не спал во дворце,

Никому он уснуть не дал во дворце,

Сорок два хамелдара пришло,

Тридцать два мухирдара пришло,

И от праздничных их одежд

Сразу стало вокруг светло.

Собралась городская знать

О здоровье хана узнать,

Стали славить владыку они,

С возвращением поздравлять,

Милость божью благословлять

И сулить ему долгие дни.

И сияя счастливым лицом,

На престоле воссев золотом,

Чашу пенную осуша,

Так сказал им хан Дарапша:

"Слушайте, почтенные, меня,

Я живу на свете сорок лет,

Девять верных жен имею я,

А наследника все нет и нет.

Думал я: закат мой наступил,

Трон покину и казну раздам,

Но Аллах мой разум просветлил,—

С доброй вестью я вернулся к вам.

Не напрасно я от вас ушел

И пешком скитался столько дней:

То, что в жизни мне всего нужней,

Я в соседнем городе нашел.

Там в одном проулке небольшом

Я заметил чей-то старый дом,

О его владельцах разузнал —

Трое братьев проживают в нем:

Самый старший — Алибай-вдовец,

Чуть моложе — Данабай-скупец,

А в пристройке небольшой живет

Брат их младший — Сарыбай-хромец.

Отыскать нетрудно этот дом:

Перед ним — глубокий водоем,

Чуть подальше — караван-сарай

Да мечеть большая за углом.

Небогаты братья,— в кладовых

Нет у них сокровищ никаких,

Но они — счастливее, чем я:

Дочка есть у каждого из них.

Ласковы, прилежны и добры

Эти три красавицы-сестры,

Видел я, как трудятся они

Спозаранку до ночной поры.

И решил я, что женюсь на них —

В жены взять желаю всех троих,

Потому что верю: хоть одна

Мне родить наследника должна!"

Тут нахмурил брови грозный хан,

Безудержной страстью обуян,

Жезл в руке нетерпеливо сжал,

Голосом упрямым продолжал:

"Знают все: я медлить не люблю,

Сватов к ним сегодня же пошлю,

Пусть объявят тестям дорогим —

Буду золотом платить калым.

Я весы громадные велю

Посреди двора установить,

Я на чашу левую велю

Каждую невесту посадить,

А на чашу правую велю

Золото горстями наложить,

Чтобы цену девичьей красы

Указали в точности весы!

Эй, вельможи верные мои,

Слуги вы примерные мои,

Мне сейчас ваш ум необходим —

Кто возьмется сватом быть моим?"

Тишина воцарилась вокруг,

Всех объял мгновенный испуг,—

Хоть заманчиво сватом быть,

Хану грозному угодить,

Но успешным ли будет его

Столь внезапное сватовство?

Кто вернется домой ни с чем,

Головы тому не сносить!

И тогда, не боясь ничего,

Вышел старый визирь Томан,

Поклонился до самой земли

И промолвил: "Великий хан,

Если хочешь, меня пошли".

Дал согласье хан Дарапша,

Сразу стал веселей, добрей,

И подарки богатые взяв,

Удальцов отборных собрав,

Приказал визирь, чтоб скорей

Оседлали лучших коней,

И помчались они стремглав.

Под веселой дробью подков

Оживилась глухая степь,

Гиком, ржаньем, звоном клинков

Огласилась сухая степь,

Слышен бешеный стук копыт,

Блеск оружья глаза слепит,