Детство Шарьяра и Анжим. Песнь вторая.

О том,

как взвешивали на весах трех невест,

как в первую же брачную ночь

убедился старый хан в искренности Гульшары

и в лживости ее сестер,

а также о том, как нетрудно Аллаху,

если он этого пожелает,

отнять у человека нечестно нажитое богатство

Долго длился свадебный той,

И не снился вам праздник такой:

Возвышались яства горой,

И напитки текли рекой.

Были родичи трех невест,

Были гости из многих мест,

Пили, спорили, кто из них

Больше съест за один присест.

Был поистине пир богат —

Длился он сорок дней подряд,

Верно, вдвое за эти дни

Поубавилось ханских стад,

Но подробней про этот пир

Не хочу рассказывать вам,—

Все равно тот, кто не был там,

Не поверит моим словам.

Был доволен хан Дарапша,

Обещанье свое сдержал:

Первым делом в приемный зал

Всех вельмож и хаджей созвал.

Все его мухирдары пришли,

Все его хамелдары пришли,

И завернутых в белый шелк

Трех невест служанки ввели.

А потом одну за другой

Посадили их на весы,

Чтобы точно определить

Цену девичьей их красы,

И со связкой больших ключей

Наблюдал старик-казначей,

Как на чашу весов течет

Из мешков золотой ручей,

И следил почтенный Томан,

Чтоб допущен не был обман.

Больше всех получил монет,

Золотых, чеканных монет

Младший брат — Сарыбай-хромец,

Потому что пышнее всех,

Потому что жирнее всех,

Как большой бурдюк, тяжела

Дочь-болтунья его была.

Меньше всех получил монет,

Старший брат — Алибай-вдовец,

Потому что легка, тонка,

Тоньше гибкого стебелька

И нежней полевого цветка

Гульшара-голубка была.

А как справил свадебный той,

По коню с золотой уздой

Подарил своим тестям хан

Да велел им ехать домой.

Дан приказ был еще с утра:

За дворцом, в глубине двора,

Три шатра поставить больших,

Три богатых, цветных шатра.

Были праздничны и пестры

Эти свадебные шатры,

Багрянели узоры на них,

Как пылающие костры.

Для любовной, сладкой игры

Предназначены были шатры:

В каждом — шелковая постель,

И светильники, и ковры.

Как лучистый восход, золотым

Был шатер для старшей сестры.

Как небесный свод, голубым

Был шатер для средней сестры.

Как весенняя степь, цветным

Был шатер для младшей сестры

Для красавицы Гульшары.

Наступила ночь на дворе,

Хан явился к старшей сестре,

Что была в золотом шатре.

А невеста уже заждалась

И ложиться спать собралась,

Но услышав его шаги,

Живо на ноги поднялась.

На супругу свою поглядел,

Рядом с нею на ложе сел

И, обняв ее полный стан,

Улыбаясь, промолвил хан:

"Ты скажи, ничего не тая,

Новоизбранная моя,—

Ты, как спелый хлопок, пышна,

Ты отныне — моя жена,

Стало явью желанье твое,

Ну, а где ж обещанье твое?"

Брови девушка подняла

И кокетливо произнесла:

"Извините, мой господин,

Я вас что-то не поняла,

А уж если честно сказать,

Удивляюсь я вашим словам:

Мы ведь видимся в первый раз,—

Что же я обещала вам?"

Тут нахмурился грозный хан,

Перед взором поплыл туман:

"Хэй, негодница, отвечай —

Иль поплатишься за обман!

Обещала ты показать,

Как чудесно твое мастерство:

Ты из кокона одного

Груды шелка можешь соткать

И нашить из него шатров

Для могучих моих бойцов,—

В жены, глупая, взять тебя

Я решил после этих слов!"

"Ах, мой хан! Я слыхала не раз,

Что премудр повелитель наш,

Что умом сорока человек

Обладает властитель наш,

А теперь не пойму ничего,

Видно вас опьянила страсть:

Ведь из кокона одного

Даже нитки — и то не спрясть!

Надо коконов взять таких

Больше в тысячу тысяч раз,

Чтобы столько шелка соткать,

Чтобы выполнить ваш приказ.

Услыхав в шутке моей,

Как могли вы поверить ей?

Чтобы править целой страной,

Надо быть немного умней!"

Рассердился хан Дарапша,

С ложа встал, тяжело дыша,

Как большой казан на огне,

Закипела его душа,

И пощечиной наградив,

За узорный пояс схватив,

Потащил он ее из шатра —