Юность Шарьяра и Анжим. Песнь пятая.

О том,

как очутился Шаръяр

в неведомом благодатном краю,

как искал он ворота неприступной крепости

и как просчиталась старая колдунья:

не к жестокой гибели,

а к нежданному счастью

привел молодого богатыря его многотрудный путь

Сквозь ущелье путь проложив,

Дело славное совершив —

Порожденье греха и зла,

Аждарху-дракона убив,

По кремнистому гребню скал

Всадник выехал на перевал

И внезапно перед собой

В дымке утренней, голубой

Благодатный край увидал.

Далеко-далеко внизу

Золотая долина видна:

Яркой чашей сияет она,

Полной солнечного вина.

Вон отары по склонам ползут,

По лугам зеленым ползут,

И бесчисленные стада

Чабаны молодые пасут.

Вон селенья видны вдали,

И до самого края земли

Бесконечных полей и лугов,

Изумрудных речных берегов

И зеркально-чистых озер

Разостлался пестрый узор,

Как затейливый, яркий ковер,

Красотою радуя взор.

С восхищеньем глядит Шарьяр,

С облегчением дышит он,

Птичье пение слышит он,

Струй весенних веселый звон.

А рассвет золотист, лучист,

Воздух мягок, свеж и душист,

И дышать до того легко,

Будто теплое пьешь молоко.

Снял Шарьяр свой тяжелый шлем,

Вешний ветер в лицо дохнул,

Тронул волосы смельчака,

Словно ласковая рука,

Лба его коснулся слегка

И обветренных, твердых скул.

Птица-радость бьется в груди

И твердит ему:— Погляди!

Все страданья теперь позади,

И награды желанной жди!

А скакун его вороной,

Встав над светлою крутизной,

Тоже весело вдаль глядит,

Полон радости озорной,

Бьет копытом, нетерпелив,

Уши чуткие навострив,

Видно, манит его весна

И цветущих лугов разлив,

Видит он, что окончен путь,

Шестимесячный, тяжкий путь,

Можно будет и отдохнуть.

А внизу голубеет река,

А в реке плывут облака,

И к тенистым ее берегам,

Бархатистым ее берегам,

Никуда уже не спеша,

Ароматом цветов дыша,

Озирая весеннюю ширь,

Стал спускаться Шарьяр-богатырь

По отлогим, мягким лугам.

По долине едет Шарьяр,

А вокруг — благодатный край,

И похож этот дивный край

На земной, необъятный рай:

Плодородные земли цветут,

Полноводные реки текут,

Сразу видно, что мирно тут

И богато люди живут.

Зеленеют густые сады,

Голубеют арыки, пруды,

Всюду песни в полях слышны,

И большие селенья видны,

Даже небо светлее здесь,

Даже воздух нежнее здесь,

Даже солнце добрее здесь —

Светит ласково с вышины.

А земля до того жирна,

Свежей влагой напоена,

Что не нужно забот никаких —

Только брось в нее семена,

И сейчас же буйно взойдут,

Урожай обильный дадут.

Да, не знает здешний народ

Изнурительного труда,

Беззаботно, сытно живет,

Богатеет из года в год,—

Не про этот ли дивный край

Говорила старуха тогда?

И не в этом ли светлом краю,

В благодатном земном раю,

Он подругу должен найти —

Долгожданную радость свою?

Едет, едет Шарьяр вперед,

И взволнованно сердце поет,

Порываясь, как птица, в полет,—

Что же дальше юношу ждет?

Вот вдали, на краю земли,

Видит крепость большую Шарьяр:

Высока, горделива, стройна,

Солнцем утренним озарена,

Издалёка она видна,—

И хлестнув своего скакуна,

К ней подъехал вплотную Шарьяр.

Оглядел он ряды зубцов,

Но не видно нигде бойцов,

И на башнях сторожевых

Нет недремлющих часовых.

Тишина кругом, тишина,

Высока и прочна стена.

Кто же в крепости этой живет?

Где же в эту твердыню вход?

Вправо, влево Шарьяр взглянул —

Не нашел городских ворот.

"Все понятно,— смекнул батыр,—

Видно, въезд с другой стороны".

Вороного хлестнул батыр,

Поскакал вдоль крутой стены.

Ехал час он, ехал другой,

Но глуха, высока, прочна,

Все тянулась, тянулась стена,

Выгибаясь плавной дугой.